Смешенье - Страница 124

124

В начале беседы мадам де Борсуль открыла рот, как будто мудрёные слова и понятия легче усваивать им, нежели ушами; по мере того как Элиза говорила, то же самое происходило с другими слушателями, в том числе за соседними столами. Когда же она дошла до слов «жалованья войскам», все принялись переглядываться, ища друг у друга поддержки в своей растерянности. Элиза вскочила с жаром, не свойственным её роли светской хозяйки (вынудив Этьенна, Поншартрена и д'Эрки встать), и принялась организовывать новую салонную игру.

– Мы представим небольшую комедию, – объявила она, – а вы все сидите, сидите, сидите!

И она велела слуге принести перья, бумагу и чернила.

– Но, Элиза, как могут господа сидеть, если дама стоит? – спросил Этьенн.

– Ответ прост: в комедии я не дама, а бог: Меркурий, вестник Олимпа, покровитель коммерции. Можете вообразить крылышки у меня на щиколотках.

При одном упоминании её щиколоток Этьенн тихонько ойкнул, и несколько гостей с тревогой обернулись в его сторону. Однако Элиза продолжала:

– Вы, мсье де Поншартрен, должны сидеть. Вы – податель вышних благ, генеральный контролёр финансов.

– Для меня это будет несложная роль, Меркурий. – И генеральный контролёр финансов, легонько поклонившись Элизе, опустился на место.

Теперь, когда самый высокопоставленный гость включился в игру, остальные охотно последовали его примеру.

– Для начала разыграем простой перевод векселем, – сказала Элиза, – для которого нужны всего четверо участников плюс Меркурий. Позже мы найдём роли всем остальным, – добавила она, поскольку к ним начали подтягиваться любопытствующие. – Этот стол – Лион.

– Однако, Меркурий, ваша пьеса уже вышла за рамки правдоподобного, ибо генеральный контролёр не ездит в Лион, – сказал Поншартрен.

– Через несколько минут мы это исправим, но пока вы в Лионе. Напротив вас сядет Этьенн. Он будет банкиром Лотаром.

– Обязательно ли мне зваться столь нелепым именем? – спросил Этьенн.

– У банкиров оно в чести. Лотар – Ditto di Borsa в Лионе, Брюгге и многих других местах.

– Это значит, что его репутация безупречна, – пояснил Поншартрен.

– Ну что ж, коли о нём идёт такая добрая слава, я могу принять его роль, – сказал Этьенн, садясь напротив Поншартрена.

– У вас есть деньги. – Элиза горстью сгребла все монеты со стола на сторону Поншартрена. – И вы хотите переправить их – вон туда! – Она прошла через двустворчатую дверь в Большой салон, где гости, бросив игру в трик-трак, внимательно наблюдали за происходящим.

– Мадам де Борсуль, вы – лондонский банкир, а этот стол – Лондон.

Мадам де Борсуль залилась краской и, ломая руки, пролепетала: «Ах, мадам, я ничего в этом не смыслю!» – так, что Элизе захотелось влепить ей пощёчину.

– Ну, разумеется, вы же дворянка, но как короли изображают в маскараде бродяг, так и вы теперь банкир по имени синьор Полишинель. Вот, синьор Полишинель, ваш сундук с деньгами.

Элиза захлопнула ящик для триктрака вместе с шашками и вручила мадам де Борсуль, когда та, закончив оправлять волосы и юбки, уселась за «лондонский» стол. Шевалье д'Эрки подержал ей стул.

– Мсье, вы – Пьер Дюбуа, француз в Лондоне.

– О жалкая участь! Нельзя ли её избежать? – посетовал д'Эрки. Гости засмеялись.

– Нельзя. Однако садиться вам не обязательно, вы ещё не знакомы с синьором Полишинелем. Вы бродите по городу в поисках куска хлеба. Ну! Все по местам! – И она вернулась в Малый салон, где на «лионский» стол уже принесли бумагу, перья и чернильницу.

– Мсье генеральный контролёр, передайте ваше – то есть французское – серебро банкиру Лотару.

– Извольте, мсье, – сказал Поншартрен, передвигая груду монет через стол.

– Благодарю покорно, мсье, – неуверенно отвечал Этьенн.

– Вежливых слов мало! Напишите сумму, слово «Лондон» и время, скажем, пять минут спустя.

Этьенн взял перо и тщательно исполнил требуемое. Часы в углу оказывали двадцать пять минут четвёртого, поэтому он написал «три тридцать».

– Отдайте это генеральному контролёру, – сказала Элиза. – А вы, генеральный контролёр, напишите на обороте адрес, вот такой: «Мсье Пьеру Дюбуа, Лондон». Тем временем вы, Лотар, должны написать авизо синьору Полишинелю в Лондон с теми же сведениями, что в векселе.

– В векселе?

– Документ, который вы вручили генеральному прокурору, называется переводной вексель.

Поншартрен закончил писать на обороте векселя, поэтому Элиза – Меркурий выхватила листок у него и отнесла «Пьеру Дюбуа», который, посмеиваясь, наблюдал за процессом из дверей. Затем она вернулась в «Лион», где Лотар писал авизо в выражениях куда более длинных и учтивых, чем требовалось. Меркурий нетерпеливо выдернул листок из-под пера.

– О небо! Я ещё не закончил!

– Вам следует лучше вжиться в роль Лотара. Он бы не был так велеречив. – И Меркурий понёс авизо «синьору Полишинелю». – По правде, должно быть дна или даже три экземпляра векселя, и авизо тоже, отправленные с разными гонцами, – сказал Меркурий, – но чтобы пьеса не затянулась, мы обойдёмся одним. Синьор Полишинель! Вы сказали, что не знаете, как играть роль. Я объясню: довольно, чтобы вы умели читать и могли узнать почерк Лотара. Вам это по силам? (Правильный ответ: «Да, Меркурий».)

– Да, Меркурий.

– Мсье Дюбуа, полагаю, вы догадываетесь, что делать.

И впрямь, «Пьер Дюбуа» уселся напротив «синьора Полишинеля» и протянул вексель.

– Итак, синьор, – обратилась Элиза к мадам де Борсуль, – вы должны сравнить вексель мсье Дюбуа с авизо.

– Там написано одно и то же, – отвечал «Полишинель».

124