Смешенье - Страница 162

162

Когда колпак надёжно приконопатили, Джек поднялся на помост, являвший собой гибрид аптекарской и скобяной лавок: здесь были приготовлены черпаки, воронки, бутыли и глиняные сосуды с гвоздичным маслом. Он с удовольствием увидел, что вода в сосуде приподнялась и выбулькнула пар, пробившийся через воду в U-образной трубке. Это происходило ещё несколько раз, пока из осадка в чане выпаривалась последняя влага. Затем наступила долгая неловкая пауза; она явно затягивалась, но Джек убеждал товарищей поддерживать огонь и надеяться. Он следил за уровнем воды по пузырьку в стеклянном окошке. Некоторое время всё оставалось без изменений. Наконец вода отчётливо приподнялась и выбросила слабенькую отрыжку газа.

– Началось! – объявил Джек.

Вопреки всему, в чем убеждал мистер Фут добрых жителей Диу, Джек не повелевал движением небесных сфер, и солнце закатилось несколько минут спустя по чистому совпадению. Стёклышко горело в его последних лучах, как всякий блестящий предмет, но после того, как солнце зашло, отсвет в стекле остался, более того, он делался всё ярче по мере того, как сгущалась тьма. Не будь окошко прозрачным, его можно было бы принять за полную луну. Если бы Джек смотрел на него неотрывно, то вскорости потерял бы способность видеть что-либо ещё. Он велел мсье Арланку следить за уровнем воды и доливать её, чтобы не выпарилась совсем – ошибка, которая дорого обошлась Патрику, – а сам повернулся спиной к окошку, давая отдых глазам. Ему, словно актёру на сцене, предстало озеро изумлённых лиц, залитых зеленоватым светом kaltes Feuer, холодного огня, или фосфора, светоносного. Разумеется, все они были на улице, а холодный огонь – в медном сосуде, но чудилось, будто всё наоборот: люди столпились в тёмном подземелье, куда через единственное квадратное оконце высоко в стене проникает свет из иного мира.

– К рассвету тут будут дымящиеся развалины, – объявил Джек. – Посему давайте соберём kaltes Feuer, дабы уберечь его от воздуха, а себя – от жестокой смерти!

Действовали двумя способами. Во-первых, кто-нибудь время от времени черпаком доставал из сосуда порцию воды, в которой хлопья холодного огня вились, как искры над костром, и через воронку сливал её в заготовленные бутыли. Светящиеся бутыли передавали вниз, где кто-нибудь другой затыкал их тряпьём и ставил в таз с еле-еле кипящей на углях водой. Жидкость из бутылей постепенно испарялась через затычки, но количество света в них не убывало; фосфор оседал на стенки, так что каждая бутыль приобрела светящуюся ажурную оторочку. Когда бутыли почти высыхали, их вытаскивали и обмакивали горлышками в смолу, чтобы воздух не проникал внутрь.

Во-вторых, черпаки светящейся воды выливали в глиняные горшки с гвоздичным маслом на дне. Вода проходила через масло, оставляя в нём часть фосфора. Эти горшки тоже нагревали на водяной бане, чтобы влага вышла через масло струйками пара. Когда над горшками переставал подниматься пар, а бульканье прекращалось, в них оставалась лишь фосфорно-масляная взвесь. Масло обволакивало частички фосфора, защищая его от воздуха, а следовательно, от возгорания.

Так, во всяком случае, задумывалось, и по большей части всё шло согласно плану, но время от времени для разнообразия случались накладки. Каждая пролитая порция смеси превращалась в лужицу, струйку или брызги холодного огня. Джек плеснул себе на руку и не заметил этого, пока не простоял несколько минут рядом с водяной баней. От жара рука подсохла, и тонкий слой фосфора вспыхнул неугасимым пламенем. И такое происходило сплошь и рядом. Каждый, кому возбужденные зрители указывали, что он светится, начинал лихорадочно срывать с себя одежду, и вскоре почти все остались в чём мать родила. Черпаки дрожали в обожжённых руках, смесь лилась на помост. Мсье Арланк со сверхчеловеческой отвагой нёс свою вахту, требуя, чтобы фосфор смывали водой, пока он не высох. По краям окошка начали проступать капли холодного огня, затем полились струйки. Их собирали в бутыли и горшки с маслом, но холодный огонь неумолимо растекался по помосту, по земле, по людям. Наконец Джек приказал мсье Арланку покинуть гибнущий корабль. Гугенот спустился вниз с проворством, неожиданным в человеке его лет, срывая по пути одежду; тут же подбежали с вёдрами и принялись обливать его морской водой, пока он не перестал светиться. В следующий миг все бросились врассыпную, потому что течь вокруг окошка открылась, и холодный огонь хлынул ослепительным водопадом. Вся вода вытекла. Воздух проник из сосуда в трубу, забитую осаждённым фосфором. Из неё вырвался белый огонь. Взошло солнце, если не сразу тысяча. Светящиеся лужицы на черном бархате под ногами оказались сырыми пятнами на буроватой земле. Сосуд оторвался, взлетел и опустился на крышу монастыря полумилей дальше. Труба и колпак пронеслись в небе, словно Небесный Ковш, черпнувший солнечного огня. Упали они где-то в море. В окрестностях помоста ещё несколько часов что-то вспыхивало и рвалось без предупреждения. По счастью, им хватило ума расположить водяные бани и ящики с горшками на почтительном расстоянии. Поэтому все отступили с середины двора и до самого восхода продолжали работу. Она тоже была сопряжена с некоторой опасностью. Иногда бутыль трескалась от жара, и тогда какой-нибудь смельчак должен был вытаскивать её клешами и отбрасывать прочь, чтобы от взрыва не раскололись остальные. В итоге сгорел дом, в котором они все жили. При других обстоятельствах можно было бы горевать об утраченном крове, но сейчас они знали, что их так и так погонят взашей. На рассвете явились португальские пикинеры. На пепелище того, что ещё недавно было вполне респектабельной пивоварней, Джек и его товарищи грузили бутылки (тщательно упакованные в солому) на уцелевшие арбы и запрягали животных, не разбежавшихся и не околевших со страху а ночь. Пикинеры сопровождали, если не сказать преследовали их до самой пристани, где сообщники погрузили фосфор и немногочисленные пожитки в нанятую заранее джонку. Ветер им благоприятствовал, пираты, видевшие странные явления в ночном небе над Диу, держались в стороне; через полтора дня честная компания прибыла в Сурат и заняла позицию во главе огромного вооружённого каравана, который немедля тронулся на северо-восток к Шахджаханабаду.

162