Смешенье - Страница 128

128

Это семейство торговцев кофе, до недавних пор влачивших нищенское существование. Их отыскала герцогиня д'Уайонна, которая, как Вы, возможно, знаете, доводится кузиной отцу де Жексу. Она начала подавать в своём салоне исключительно их кофе. Непродолжительное время спустя де Ментенон на церемонии утреннего туалета велела подать себе кофе той же марки. Очень скоро семейство открыло кофейню в деревушке Версаль; они обслуживают приходящих посетителей и поставляют кофейные зёрна во дворец и близлежащие поместья.

За всем этим, очевидно, стоит де Жекс, ибо совсем недавно семейство было рассеяно по тюрьмам и богадельням Парижа, теперь же все собраны под одной крышей, где Чёрному кабинету легко за ними следить. Как я упоминала, письма, отправляемые во Францию сообщником Джека Шафто, передаются адресатам в надежде, что те напишут ответ, из которого мсье Россиньоль что-нибудь выудит. Покуда они не пишут, вероятно, потому, что не знают, куда писать. Судёнышко Эммердёра и его шайки где-то в Красном море или Персидском заливе; догнать его письмом – всё равно, что попасть в мошку из осадной мортиры. Тем не менее, план мсье Россиньоля и отца де Жекса рано или поздно увенчается успехом, о чём я непременно узнаю и тут же Вам отпишу.

Что до утраченного Вами золота, я бессильна его вернуть, но всемерно постараюсь возместить Вашу утрату иными способами. Мне хорошо известно, что золото, захваченное у Бонанцы, обладает особыми свойствами, и его не заменит никакое количество земного золота и серебра. И всё же пока похитителей ищут, я постараюсь компенсировать ущерб единственным доступным мне способом. Своё состояние я потеряла вскоре после рождения Иоганна, потому не располагаю деньгами, чтобы послать их Вам. Собственностью моей новой семьи, де Лавардаков, я не распоряжаюсь. Я живу в родовых особняках, но не могу их продать; ем с фамильного серебра, но не могу отдать его в переплавку. Тем не менее, моё положение при дворе позволяет наблюдать за финансовой деятельностью французского правительства. Таким образом, я узнаю о возможностях, которыми человек в Вашем положении может воспользоваться с большой выгодой и почти без усилий и риска. В качестве первой выплаты или, если хотите, процентов по утраченному золоту Бонанцы (которое я намереваюсь в будущем возвратить Вам полностью) я предоставляю Вам такую возможность в надежде, что за этим последует долгое и выгодное сотрудничество.

Ваш агент в Лионе, Герхард Манн, сможет сообщить Вам больше подробностей, я же изложу суть: французскому правительству необходимо переправить в Англию серебро для выплат ирландским и французским солдатам, которые высадятся там в конце мая. Металл предполагалось везти напрямик, но я недавно убедила тех, кто будет этим заниматься, воспользоваться существующими коммерческими каналами, то есть выписать векселя в Лионе под гарантии мсье Кастана, естественно, обеспеченные правительством Франции и подлежащие оплате серебром в Лондоне. Векселя надо будет выписать в начале мая со сроком оплаты в конце мая – начале июня, с возможностью перевода на другое лицо, поскольку фамилии французских получателей в Лондоне, по очевидным соображениям, должны пока оставаться в секрете.

Поскольку всё организуется в последний миг, в военное время, Вы можете, как принято в таких случаях, запросить очень высокий процент.

Более того, операция будет представлять для Вас весьма незначительный риск. Вы можете посмеяться утверждению, будто перевозить серебро во время войны – занятие малорискованное, но дело в том, что вторжение, скорее всего не состоится. А если и состоится, то закончится поражением. Весь план строится на уверенности, что английский народ с ликованием примет ирландские и французские войска, вторгшиеся, чтобы возвратить на трон католика. Большую нелепицу невозможно вообразить – Вы легко проверите это по своим источникам. Посему наиболее вероятно, что выписанные Вами в Лионе векселя не достигнут Лондона и не будут предъявлены к оплате; транзакцию отзовут, а Вам останутся проценты от сумм, переведённых в Лион. В худшем случае векселя всё же предъявят к оплате, что для Дома Хакльгебера будет рутинной, хоть и крупной операцией.

Я всяческие склоняю господина графа де Поншартрена, мсье Бернара и мсье Кастана к выбору Дома Хакльгебера в качестве банка для этой транзакции. Сейчас они настроены вполне положительно, однако, как Вы знаете, конкуренция в Лионе весьма высока, и я не могу принудить их к сотрудничеству с Вами. Постараюсь и дальше незаметно действовать в Вашу пользу, если только Вы не дадите мне указаний противоположного свойства.

Взамен я ничего не прошу, лишь выражаю надежду, что Вы будете ко мне благосклоннее и, возможно, позволите в будущем, если я придумаю способ выбраться в Лейпциг, нанести короткий визит Иоганну (в Вашем присутствии, коли пожелаете).

Остаюсь Ваша, сударь,

нижайшая и покорнейшая слуга,

Элиза, герцогиня д'Аркашон,

графиня де ля Зёр.

Элиза – королю Вильгельму III Английскому.

12 апреля 1692 г.

Ваше Величество!

К настоящему времени Вы наверняка слышали из сотни разных источников, что готовится вторжение в Ваше королевство с полуострова Котантен. Вероятно, Вам известно даже, что корабли должны отплыть из Шербура в третью или четвёртую неделю мая. Посему не буду тратить Ваше время, излагая эти факты. Я обращаюсь к Вам не как английская шпионка, а как радетельница за благо Франции. Вторжения нельзя допустить. Это гибельное безрассудство. Его поражение не укрепит безопасность Англии (ибо затея обречена с самого начала) и не принесет ей славы. Французы убедили себя в обратном. Почему-то они уверились, что вся Англия против Вашего Величества, а Ваши армия и флот кишат тайными якобитами, которые по первому сигналу перейдут на сторону Якова Стюарта; что британский флот пропустит французские корабли через Ла-Манш, английские полки рассеются, едва французы высадятся в Уэссексе, а весь английский народ с ликованием примет ирландских и французских захватчиков. Возможно, так оно и есть, но, на мой взгляд, трудно вообразить большую нелепость. Я подозреваю, что Ваши эмиссары во Франции, прикидываясь недругами Вашего Величества, нашёптывают французам всякого рода льстивую и соблазнительную чушь о готовности Англии к якобитскому мятежу. Коли так, обман удался чересчур хорошо, и французы, преисполнившись ложной самонадеянности, принялись изобретать стратагемы, которые представляются Вашей покорной слуге чистейшим безумием.

128